Перевод отрывка из "Кода лихорадки" Джеймса Дашнера
Пролог
Ньют
Шел снег, когда они убили родителей мальчика.
Позже они сказали ему, что это был несчастный случай, но когда это произошло, он был там, и знал, что это не случайно.
Снег пришел раньше них, словно холодный белый знак, падающий из серого неба.
Он помнил, как это было запутанно. Изнуряющая жара изводила их город месяцами, которые растянулись в годы: бесконечные дни пота, голода и боли. Он и его семья выжили. Каждое обнадеживающее утро переходило в послеобеденные поиски пищи, громкие драки и жуткие звуки. А дальше вечера оцепенения от жарких долгих дней. Он садился со своей семьей и наблюдал как свет пропадает с неба, и мир перед его глазами медленно исчезает. Интересно, появится ли он с рассветом?
Иногда приходят психи - им плевать день на дворе или ночь. Но его семья не говорит о них. Ни его мама, ни его папа. И он, конечно, тоже. Будто само упоминание вслух их существования может призвать их, как заклинания призывают бесов. Только Лиззи, будучи младше на два года, но в два раза храбрее его, имела мужество говорить о безумцах, как будто она была единственным достаточно умным человеком, который принимал это суеверие за бред.
И она была всего лишь маленьким ребёнком.
Мальчик знал, что он должен быть тем отважным, тем, кто успокоит его сестрёнку. Не переживай, Лиззи. Подвал закрыт наглухо; огни не горят. Плохие люди даже не знают, что мы здесь. Но он всегда считал себя невыразимым. Он обнял её крепко, сжимая как собственного плюшевого мишку. И каждый раз, она хлопала его по спине. Он так любил её, что это причиняло его сердцу боль. Он прижал её покрепче, молча клянясь, что эти психи никогда не причинят ей вреда.
Часто они засыпали вот так, свернувшись калачиком в углу подвала, на старом матрасе, который притащил их отец. Их мать всегда укрывала их одеялом, даже несмотря на жару — её собственный мятежный акт против вспышек, разрушивших всё.
Тем утром они проснулись от удивленного возгласа.
“Дети!”
Это был голос его матери. Ему снилось что-то про футбольный матч: мяч крутится по зеленой траве газона, направляясь к открытым воротам пустого стадиона.
“Дети! Проснитесь! Посмотрите!”
Он открыл глаза, увидел свою мать, смотрящую в маленькое окошко - единственное в этом подвальном помещении. Она сняла доску, прибитую отцом ночью (он делал это каждый вечер на закате). Мягкий серый свет падал на лицо матери, раскрывая глаза, который были наполнены ярким трепетом. И улыбка, которую он не видел уже очень давно, осветила её ещё ярче.
“Что происходит?” - пробормотал он, поднимаясь на ноги. Лиззи потерла глаза, зевнула, а затем последовал за ним в сторону мамы, смотрящей на дневной свет.
Он смог вспомнить несколько вещей об этом моменте: его отец по-прежнему храпел как зверь; мальчик смотрел прищурившись, пока его глаза не привыкли. На улице не было психов, и небо было серым, что теперь большая редкость. Он замер, когда увидел белые хлопья. Они падали из серости, кружась и танцуя, бросая вызов гравитации и вспархивая вверх, прежде чем снова упасть вниз.
Снег.
Снег.
“Что за чертовщина?” - пробормотал он себе под нос фразу, которую услышал у своего отца.
“Снег? Как это возможно, мамочка?” - спросила Лиззи, глаза ее отходили ото сна и были наполнены радостью, это заставило его сердце сжаться. Он протянул руку и дернул за косу, надеясь, что она знала, как много всего она внесла в его жалкую жизнь, чтобы он понял, ради чего стоит жить.
“О, знаешь, - ответила мама - все эти вещи говорят люди. Вся система погоды в мире ни к черту благодаря вспышкам. Давайте просто наслаждаться этим, а? Это довольно необычно, вам так не кажется?”
Лиззи ответила ей радостным вздохом.
Он смотрел интересуясь: когда-нибудь он увидит это снова? Хлопья плыли, в конце концов, падая вниз и тая, как только они касались асфальта. Мокрые капли усеяли оконное стекло.
Они стояли так, наблюдая за миром снаружи, пока тени не пересекли пространство в верхней части окна. Они пропали также быстро, как и появились. Мальчик вытянул шею, чтобы мельком увидеть, кто или что прошло, но было слишком поздно. Спустя несколько секунд, тяжелый стук колотил в переднюю дверь. Его отец, вдруг бодрствующий и бдительный, был на ногах, прежде чем звук закончился.
“Вы видели кого-нибудь?” - спросил папа, его голос был немного хриплым.
Лицо мамы потеряло бывшее ликование, и заменило его на более привычные складки озабоченности и беспокойства. “Просто тень. Мы ответим?”
“Нет, - сказал отец - мы не ответим. Молитесь, чтобы они ушли, кто бы это ни был”
“Они могут вломиться, - прошептала мама – я знаю, я бы могла. Они могут подумать, что подвал заброшен, может быть, немного консервов осталось”
Отец смотрел на неё долгое время, его разум соображал в тишине. Бум, бум, бум, бум. Жесткий треск дверей сотряс весь дом, как будто их посетители привезли с собой таран.
“Побудь здесь, - ответил папа заботливо – останься с детьми.”
Мама начала говорить, но остановилась, поглядев на дочь и сына, её приоритеты ясны. Она накрыла их своими объятиями, как будто её руки могли защитить их, и мальчик позволил теплу её тела успокоить его. Он крепко обнимал её, пока папа тихо поднимался по лестнице, пол заскрипел под ним, когда он направился к двери. Тишина.
Воздух тяжелел, давя на них. Лиззи потянулась к брату, чтобы взять его за руку. Наконец, он нашел утешительные слова и выложил их ей.
“Не волнуйся, - прошептал он, едва ли дольше выдоха - вероятно, это просто голодные люди ищут еду. Папа поделится с ними, и они уйдут прочь. Вот увидишь.” Он сжал её пальцы со всей любовью, которую знал, не веря своим собственным словам.
Затем последовал наплыв шума.
Дверь распахнулась.
Громкие, сердитые голоса.
Треск, затем грохот, который сотряс пол.
Тяжелые, страшные шаги.
И тогда незнакомцы спустились по лестнице, тяжело громыхая. Двое мужчин, три, женщина — всего четыре человека. Прибывшие были круто одеты для этого времени, выглядели ни добрыми, ни угрожающими. Просто торжественно.
“Вы игнорировали каждое посланное нами сообщение, - заявил один из мужчин, осматривая комнату - мне жаль, но нам нужна девочка. Элизабет. Мне очень жаль, но у нас нет выбора.”
И вот так рухнул мир мальчика. Мир, который и так был полон грустных вещей, на какие только мог рассчитывать ребёнок. Незнакомцы надвигались рассекая напряженный воздух. Они подошли к Лиззи, схватили за рубашку, оттолкнув от матери, которая в неистовом диком крике вцепилась в свою малышку. Мальчишка побежал вперед, осыпая мужчину ударами по спине и плечам. Бесполезно. Моська и слон.
Он посмотрел в лицо Лиззи в ходе внезапного безумия. Что-то холодное и тяжелое выбило воздух из мальчишеской груди, частички с острыми краями падали, разрывая его. Это было невыносимо. Он испустил пронзительный крик и ринулся на незваных гостей еще энергичнее.
“Хватит!” – прокричала женщина. Рука рассекает воздух, ударяя мальчика в лицо, подобно змеиному укусу. Кто-то ударил его мать по голове. Она рухнула. А потом звук, похожий на треск грома, рядом и везде одновременно. Уши заложило от оглушительного гула. В ужасе он припал спиной к стене.
Одного из мужчин ранили в ногу.
Его отец стоял в дверях, пистолет в руке.
Его мать вскрикнула, ползя по полу к женщине, вытащившей своё оружие.
Папа выстрелил еще два раза. Попал в бетон. Промах. Оба раза.
Мама толкает женщину в плечо.
Тогда женщина выбросила локоть, выстрелила, развернулась, выстрелила еще три раза. В хаосе, царившем в воздухе, звуки постепенно стихали. Мальчик смотрел на открывшуюся пустоту перед ним, так как оба родителя пали. Прошло достаточно времени, но никто не двинулся, больше всех – мама и папа. Они никогда не двигались снова.
Все взгляды устремились в сторону двух сирот.
“Бери обоих, черт побери, - сказал наконец один из мужчин – они смогут использовать любого в качестве подконтрольных субъектов”
То, как мужчина указал на него, так небрежно, как будто он наконец-то выбрал банку с супом в кладовке. Он никогда не забудет этого. Он притянул к себе Лиззи, впуская её в свои объятия. Незнакомцы забрали их.
#TheFeverCode #КодЛихорадки
